– Что вы делаете? – возмутился доктор, но я не желала слушать.

– Избавляюсь от вашей неработающей техники. Вы сами сказали, что это старье. Значит, ему нельзя верить! Я не могу быть беременна!!!

– Нет, можете! – воспротивился доктор, прикрепляя мне обратно на лоб липучку. – Да вы даже ведете себя не так, как обычно. Ваш организм лучше вас знает о своем состоянии и уже сигнализирует об этом.

Меня колотило, сердце выпрыгивало из груди, а пальцы судорожно сжимали простынь.

– Какой срок? – наконец нашла себе силы задать главный вопрос. – Сколько эмбриону?

Дорнан пожал плечами.

– Понятия не имею. Более современные аппараты могут определить с точностью до часа, если речь идет о последних сутках, но в этом приборе такой опции нет. Впрочем, можно предположить, что зародышу уже несколько дней. Ведь именно столько вас не посещал император, а я не проводил замеры.

– Несколько дней… – рассеянно повторила я, наконец осознавая причины поломки прибора утром.

Хэдок просчитал все до мельчайших деталей.

Начиная от смерти Нинат и заканчивая невозможностью определить более точный срок зачатия. Прибор, который это мог сделать, сломан, а завтра будет уже неважно.

Вопрос был в другом: как ему удалось всех обмануть? Как Хэдок обошел ритуал в Храме? И главное: зачем Дизайнеру Смерти нужен его собственный ребенок?

* * *

Что-то изменилось в его взгляде.

В том, как он смотрел на меня, как теперь касался…

Пять минут назад Ронан влетел в комнату, я не могла описать выражение его лица и эмоции в глазах. Но в них точно появилось что-то новое. Трепет – раньше его там не было.

– Это точно? Это правда? – вцепившись в ворот Дорнана и тряся доктора, спрашивал он.

– Да, – Дорнан подсунул императору под нос экран. – Можете сами убедиться.

Несколько долгих секунд Ронан вглядывался в анализатор, а после медленно выпустил старика из рук.

– Наконец-то, – выдохнул император, поворачиваясь в мою сторону. – Я знал, я верил, что ты сможешь.

Я же нервно сглотнула. Ответить было нечего, но Ронан и не требовал.

Опустившись передо мной на колени со священным трепетом, он посмотрел на мой живот, а после поднял взгляд на лицо:

– Ты же понимаешь, что внутри тебя живет мой наследник! Мальчик или девочка! Новый Дизайнер Жизни!

Молчу.

Потому что у меня огромные сомнения в правоте мужа. Да, возможно, мальчик, возможно, девочка, но… точно не наследник Ронана. И от этой мысли мне тепло.

Этот обман дарит мне чувство мстительного удовлетворения…

– Дорнан должен проверить все еще раз, – тихо говорю я, а сама торопливо соображаю, что делать дальше.

Если я действительно беременна, то не от мужа, но он-то думал иначе, и я пока не собиралась его разочаровывать.

Ронан уже отдавал приказы об усилении охраны вокруг моей комнаты, и пока он был отвлечен на эти дела, ко мне вновь подошел Дорнан и едва слышно спросил:

– Ваша задумчивость пугает меня, императрица. Вы ведь не собираетесь исполнить свои угрозы попытаться избавиться от малыша?

Вскинув на него глаза, я прочла во взгляде доктора опасения и покачала головой.

– Нет. Не собираюсь. Ведь пока ношу наследника – я буду жить.

– Верный выбор, госпожа, – с облегчением выдохнул врач, хотя по глазам я видела: не поверил. И за мной теперь наверняка будут наблюдать во сто крат более внимательно.

Наверное, именно поэтому Дорнан подошел к Ронану и принялся что-то активно нашептывать ему на ухо.

Тот хмурился, смотрел косо на меня, а после мрачнел.

– Хорошо, – наконец произнес он. – Я приставлю к ней Хэдока и наблюдателей. Они не допустят подобного.

Мое сердце пропустило удар, а на лице я едва сдержала улыбку.

Потому что вся ирония ситуации заключалась в том, что именно Дизайнер все произошедшее не просто допустил, но и спровоцировал.

Со своей же ролью и линией поведения я пока не определилась и предпочитала наблюдать, прощупывая почву. А в идеале дождаться момента и поговорить наедине с Хэдоком, у него были все ответы на мои вопросы.

– Может быть, ты чего-то хочешь? – неожиданно обратился ко мне Ронан, и я даже вздрогнула от постановки вопроса. – Тебе ведь наверняка что-то нужно. Помню, ты хотела доступ в библиотеку, я могу предоставить.

Неверяще уставилась на него, он же смотрел на меня, будто на хрустальную статуэтку. Дотронься – разобьюсь.

Пока переваривала свое новое положение, привилегии и бонусы, за меня отвечать принялся Дорнан:

– Итак, для успешного течения беременности необходимо: регулярные прогулки по свежему воздуху, полноценное питание, отсутствие стрессов и секса. Ну, вы же сами понимаете, господин Ронан.

Мне казалось, император будет возмущен, но муж даже глазом не повел.

– Если понадобится, я к ней даже пальцем не прикоснусь. Лишь бы она родила наследника, – произнес он. – Все остальное будет.

– Я могу попросить вернуть Лоду? – робко вставила я, прощупывая возможности дозволенного и тут же добавляя: – И убрать эту прислугу.

– Все, что угодно, – легко согласился супруг и обратился к Дорнану: – Я хочу знать о малейших изменениях в ее самочувствии. Этот ребенок обязан родиться.

* * *

До вечера в комнате была суета, служанки действительно ушли, а Лода, наоборот, пришла, но вместе с тем – в каждом углу теперь были установлены датчики наблюдения, а в коридоре дежурил с десяток стражей.

Признаться, когда Ронан говорил об усилении, я не думала, что о таком. То и дело мой взгляд падал то на одну, то на другую камеру. Пожалуй, теперь я чувствовала себя еще больше под колпаком, чем раньше.

Если до этого я думала, что смогу общаться с Лодой, что-то выведать, то теперь приходилось взвешивать каждое слово.

И даже с Хэдоком мне не удалось поговорить, ведь он был тем самым человеком, который руководил установкой.

Без наблюдения осталась только ванная комната, радовало, что хоть там мне оставили иллюзию уединения.

– Это ради вашей же безопасности, моя императрица, – произнес он, когда последняя камера была вмонтирована. – Чтобы вы и ваш наследник всегда были под контролем.

Меня же это и пугало. Похоже, Ронан всерьез опасался, что я могу сделать что-то с ребенком, и да, я бы наверняка так поступила, если бы это был ЕГО ребенок, но… сейчас была вынуждена лавировать в других условиях.

Например, спустя несколько часов после того, как комната опустела и я легла спать, сон все еще не шел. До меня медленно, но неотвратимо дошла мысль, что не знаю, что буду делать, когда обман раскроется.